Об альбоме
В древнем мире царствовали три языка: греческий, еврейский, латынь. Но в древности жили не только греки, евреи и италийцы, которые в то время говорили на латыни. Были и другие народы, говорившие на своих языках. В том числе и многочисленные племена славян. Славяне имели свой язык, народное творчество, но письменности у них не было. Традиции, истории о подвигах, предания передавались устно. Если бы у славян так и не появилось письменности, мы никогда бы не узнали, какими мужественными были славянские воины, какими славяне были усердными и терпеливыми земледельцами, как они умел и любить и праздновать. А главное, они так бы и продолжали верить, что все эти доблестные качества они получают, потому что поклоняются деревянным идолам, духам леса, воды, — ведь славяне были язычниками. И только с письменностью к славянам пришла православная вера, благодаря которой спустя девять веков разрозненные славянские племена превратились в непобедимую Российскую Державу.
А ктр принёс славянам письменность?
Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий.
В начале было Слово
НАЧАЛО
Когда мы в школе учили азбуку, то говорили так: А, БЭ, ВЭ, ГЭ, ДЭ, Е, ЖЭ, ЗЭ и так далее. А наши прапрапрабабушки и прапрапрадедушки учили так: A3, БУКИ, ВЕДИ, ГЛАГОЛЬ, ДОБРО, ЕСТЬ, ЖИВЕТЕ... Разница большая: то был славянский язык — прапрапрадедушка сегодняшнего русского.
В первом случае просто буквы, а во втором ещё и сразу, вместе с буквами, большой смысл. A3 — это я. Переведём на современный язык: Я БУКВЫ ВЕДАЮ (ЗНАЮ), ГЛАГОЛЮ) (ГОВОРЮ) ДОБРО. А буквы К, Л, М по-церковнославянски читаются: КАКО, ЛЮДИ, МЫСЛЕТЕ. Их можно не переводить, смысл ясен: как, люди, думаете, мыслите?.. И так до конца.
Азбука читалась всеми вместе и громко. Даже было выражение: «Азбуку учАт, на всю избу кричАт». Азбуку называли даже Азбучной молитвой. В конце книги мы её печатаем.
Теперь и учёные говорят, что мир сотворен Богом. А как? Все вы, наверное, знаете библейские слова: «В начале было Слово...» или «и сказал Бог: "Да будет свет!"». Т.е. Бог сотворил всё словом! И в жизни — в твоей и моей — слово играет главную роль.
Высоко значение слова, поэтому нам надо относиться к нему бережно, с благоговением, стараться не ругаться, говорить, говорить только хорошие слова.
Идите за мной, и я сделаю вас ловцами человеков.
КИРИЛЛ
Кирилл и Мефодий были родные братья из греческого города Солунь (ныне Салоники). При рождении родители назвали их Константин и Михаил. Кирилл и Мефодий — это монашеские имена. Старший брат пошёл на военную службу, а младший, Константин, был с детства кротким и избрал путь служения Богу.
В 14 лет братья остались без отца. К этому времени уже все видели не только одарённость Константина, по и его особую тягу к молитве. Отец, умирая, сказал: «Верю, что Бог не оставит Константина без Своей милости, коль наделил его такими талантами».
Так и сбылось: какие бы страдания ни выпадали па его долю, Константину всегда помогал Бог. Вырос Константин красивым, умным, девушки заглядывались на него. Но он был твёрд в своём выборе, а выбрал он монашеский путь.
В Солуни не было учителей, которые могли бы учить такого одарённого юношу, и он отправился в столицу Византийской империи — в Константинополь.
Кроме грамматики, риторики, диалектики, арифметики Константин изучает геометрию, музыку, астрономию. Прекрасно знает античную литературу и философию. И так способен и усерден, что изумляет всех своей учёностью.
Ему предлагают высокие должности, но он соглашается на одну, самую скромную — чтеца в православном храме. Чтец — это начальная степень церковного служения. Но Константин был не простым чтецом, а чтецом при Патриархе, в Патриаршем храме столицы.
Кроме того, его назначили хранителем библиотеки, а эта должность по тем временам была немалая. Но душа Константина искала уединения, молитвы. Всем сердцем он стремился к жизни в монастыре. И вот, спустя немного времени он подаёт прошение об отставке и тайно скрывается в монашеской обители на берегу Мраморного моря. Однако проходит полгода, его разыскивают, возвращают в Константинополь и назначают на должность преподавателя философии.
После этого за ним закрепилось прозвище «Константин Философ».
Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби
У САРАЦИН
Византию тревожили нападения арабов-мусульман — сарацин. Много греков было уведено в плен, и в столицу мусульманского государства Халифат отправилось посольство из Константинополя.
В посольстве был и Константин. Он знал в совершенстве арабский язык, но был нужен не столько как переводчик, сколько, прежде всего, как философ — для защиты православной веры в спорах с мусульманами.
И он одерживал победы в словесных поединках, доказывая первичность христианской веры.
Как-то он рассказал притчу. Некий человек зачерпывал воду из моря, носил за плечами в бурдюке и гордился этим: «Видите ли воду, какой никто, кроме меня, не имеет?» Ему отвечали: «Безумный, да у нас такой воды целое море». Этой притчей Константин пояснял, что как солёной водой нельзя напиться, так без веры христианской невозможно спасти свою душу. За такие слова Константина даже хотели отравить, но Бог хранил его и он вернулся невредимым.
Вера без дел мертва
К ХАЗАРАМ
Шли годы. Старший брат Михаил разочаровался в светской жизни и принял монашество. Ему дали имя Мефодий. Это для многих было неожиданно — он так успешно продвигался по служебной лестнице. И только Константин знал, что брат давно готовил себя к монашеской жизни.
Константин первым поддержал брата. Он ушёл к нему в монастырь на гору Олимп. Вместе они стали служить Богу и надеялись, что так и будет всю оставшуюся жизнь.
Но... Император Византии Михаил готовился к переговорам с хазарами.
Хазария была страной, которой руководили иудеи и мусульмане. Император лично просил Константина Философа нести в Хазарию свет христианской веры.
«На такое дело, — отвечал монах, — с радостью пойду, и пешком, и босиком». Он попросил, чтобы с ним поехал и брат Мефодий.
Именно святому Мефодию мы обязаны тем, что сохранились записанные им беседы и споры святого Кирилла — Константина.
Переплыли Чёрное море, прибыли в Херсонес (ныне часть Севастополя).
Здесь братья исполнили почётную миссию — обрели (нашли) мощи (останки) святого епископа Климента, имя которого за три-четыре века было забыто местными христианами.
Известно, что епископ Климент был третий по счёту епископ Рима. Во времена власти императора Траяна, гонителя христиан, его сослали в крымские каменоломни, потом убили, связали якорной цепью и бросили в море. По преданию, море отхлынуло и открыло тело мученика. Мощи святого обнесли вокруг Херсонеса и положили в соборной церкви.
Затем была долгая дорога к Азовскому морю в столицу Хазарии, Итиль. Нападали на них и хазары, и племена угров. Но скромность монахов и убедительность их слов о христианской вере пресекали все попытки причинить братьям зло, и посольство осталось невредимым. Снова были жаркие споры о вере. Чья вера истинная?
Иудеи спрашивали о Рождении Христа:
Как же может женщина вместить в себя Бога?
Константин отвечал:
— Но вы же знаете из Пятикнижия, что Бог нисходил и в простой терновый куст. Этот куст горел и не сгорал. Так Бог явился Моисею, пасшему овец в пустыне близ горы Синай. Когда Моисей подошёл к кусту, чтобы посмотреть, отчего куст горит огнём, но не сгорает, Бог воззвал к нему из горящего куста повелел вывести еврейский народ из Египта в землю Обетованную. Это было чудо. И вы почитаете это чудо.
Бог забрал у огня при терновнике его свойство сжигать и оставил благодатное свойство светить, что есть Божественная энергия. Так и Пресвятую Деву Бог освятил, но не попалил, ибо опаляется только то, что горит, а горит только высохшее дерево, не приносящее плодов, или грешная душа, а святая Мария была праведной. Поэтому, когда «Дух Святой нашел на Неё и сила Вышнего осенила Её» она осталась Девою, но уже имела во чреве Своём Сына Божьего.
Многими ещё вопросами мучали философа иудеи и мусульмане, но Константин отбил все нападки.
Конечно, в философских спорах, тем более о вере, вряд ли кто кого убеждает, но Константина слушали.
Сам хазарский правитель — каган, так его зауважал, что обещал любую награду. Он думал, что философ назовёт золото, а тот попросил отпустить с ним всех пленных византийцев.
С ними он и вернулся в Константинополь.
По вере вашей да будет вам
У ФУЛОВ
Крыму обитало племя фулов. На земле этого племени было необычное дерево. Дуб сросся с растущей рядом черешней. Фулы, изумляясь этому чуду и поклоняясь необычному дереву, как божеству, приносили ему жертвы. Т.е. они были язычниками.
Константин пришёл к ним и говорил:
— Как можно кланяться дереву, как Богу? Как можно отдавать свою живую веру бездушной древесине? Это всё равно, что полюбить статую, отдать своё чувство бесчувственному, потратить свою жизнь на безжизненное.
Но фулы уже привыкли так поступать. Они говорили:
— Не мы начали кланяться дереву, наши отцы.
И по нашим молитвам дуб посылает нам дождь.
А нам без дождя нельзя. Ничего не вырастет, и мы умрём от голода.
Тогда понял Константин, что ему может помочь только чудо. Он поднял Евангелие и сказал:
— Если я срублю дерево и пойдёт дождь, тогда вы признаете моего Бога!
— А если нет?
— Тогда вот вам моя голова.
Фулы согласились.
Константин взял топор, перекрестился и стал рубить дерево. Это была нелёгкая работа. Наконец дерево рухнуло. Константин приказал сжечь его. Сожгли. Но дождь не пошёл. Тогда фулы схватили Константина и посадили под стражу, чтобы утром казнить. В маленьком окне темницы виднелись звёзды. И Константин горячо молился Богу о приведении язычников к Православной вере. Всю ночь молился, но на рассвете немного задремал.
И проснулся от торжественного удара грома и от обильного ливня, хлещущего с небес.
Вернулись в Константинополь.
Привезли мощи святого Климента. Мефодия благословили стать игуменом монастыря Полихрон на горе Олимп, а Константин начал служить в столичном храме святых Апостолов. По воскресеньям он читал поучения о православной вере, да так просто и понятно, что послушать собирались люди со всей столицы.
Вы — свет мира
РОЖДЕНИЕ АЗБУКИ
И вновь испытание. Соседнее Моравское княжество — сильное и многолюдное — оказалось в тяжёлом положении. Дело в том, что оно получило христианство из соседней немецкой Баварии, а Бавария тянулась к центру католической веры — Ватикану, а не к Константинополю — центру православия. Моравский князь Ростислав просил у Византийского императора заступничества, а особенно просил прислать проповедников.
Византийский император Михаил и патриарх Фотий сказали Константину:
— Знаем твои труды, знаем - ты утомлён, но кто лучше тебя сможет помочь славянам-христианам? К тому же вы с братом знаете славянский язык.
— И усталый, и больной я пойду к ним, но имеют ли они письмена для своего языка?
— Нет
И вот начались труды по созданию славянской азбуки. Братья составили две азбучные системы: глаголицу и кириллицу.
В основе кириллицы лежало греческое письмо, но были и добавления, и изменения в начертании. Перевели на кириллицу отрывки из Священного Писания, основные тексты церковных служб.
У них появились помощники-монахи, которые переписывали, размножали славянские тексты. Ведь тогда, чтобы размножить одно письмо или книгу, приходилось переписывать ещё и ещё раз. Именно из Константинополя, Царь-града, как называли его на Руси, пришли в Киев первые книги на славянском языке.
Император Михаил писал моравскому князю Ростиславу: «Бог, увидев твою веру и стремление к истине, сотворил в наше время то, чего не было: явил письмена для вашего языка, чтобы и вы были причислены к великим народам, которые славят Бога на своём языке». В Моравии их встретили с великим почтением. Но не бывает доброе дело без трудностей.
Mopавское духовенство было в основном из Баварии, немецкое. Немцы резко воспротивились богослужению на славянском языке. Они считали, что только три языка подходят для молитвы: греческий, еврейский, латынь. Константин в споре с ними приводил отрывки из Священного Писания, Псалтири, где написано: «Всякое дыхание да хвалит Господа!» Разве не для всех светит солнце, разве не для всех идёт дождь? Разве не сказано апостолам в Святом Евангелии: «Шедше, научите вся языки» (то есть все народы)?
Но баварские епископы требовали изгнания братьев из Моравии.
Стучите, и откроется вам
В РИМ
Братья решают ехать в Рим, к Папе Римскому, чтобы найти у него защиту. Поехали. Но застряли на юге Венгрии, в славянском княжестве Паннонии. Слава о братьях к тому времени была повсеместной. Каждый, кто тянулся к православной вере, знал о трудах братьев. В Паннонии они были целый год, обучая грамоте и церковному служению на славянском языке.
Затем Венеция - оплот католического духовенства, совершающего церковные службы на латинском языке. Латиняне чувствовали, что проповедь братьев вырывает у них землю из-под ног, лишает их доходов от прихожан. Здесь вновь были жаркие споры.
Полные ненависти латиняне опять цеплялись за идею, что молиться и читать Священное Писание можно только на трёх языках. Вновь Кирилл напоминал слова евангелиста: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасётся, а неверующий осудится». Но, что бы ни говорили братья, латиняне были непреклонны. Слухи о споре в Венеции дошли до Папы Римского, и он потребовал братьев для объяснения в Рим.
Но Бог хранил Кирилла и Мефодия: пока они добирались до Рима, Папа Николай умер, и братьев встречал, даже лично вышел за городские ворота, новый Папа Римский — Адриан.
Братья рассказали о создании азбуки, показали переводы Евангелия и Псалтири на славянский язык. Папа своими руками возложил славянское Евангелие на алтарь собора святого апостола Петра. И распорядился, чтобы пасхальное служение в римских соборах святого Всехвального Первозванного апостола Андрея, святого Папы Римского Климента и святой мученицы Петрониллы было совершено на славянском языке.
У Бога нет мертвых, но все живы
СМЕРТЬ КОНСТАНТИНА
Константин родился вторым, но первым ушёл из жизни. Он тяжело болел. Брат ухаживал за ним, как за ребёнком. С тревогой слушал прерывистое дыхание. Губы больного шевелились, он постоянно читал молитвы. Вдруг лицо его озарилось, он что-то увидел, потянулся вверх, приподнялся на подушках и воскликнул: «Возвеселился дух мой и возрадовалось сердце моё».
— Брат! - он увидел Мефодия, — схимы прошу!
И на следующий день Константина постригли в схиму, то есть сразу возвели на высшую ступень монашества. В этом пострижении даже монаху даётся новое имя.
Всего пятьдесят дней прожил после принятия схимы Кирилл.
— Брат, — сказал он перед кончиной, — были мы с тобой, как два вола в одной упряжке, пахали одну борозду, и вот, я падаю в борозде и умираю. Брат, я знаю, ты хочешь уйти в монастырь. Не уходи! Не оставляй учительство. Чем ты больше всего можешь послужить Богу и получить спасение? Просвещением славян.
Последняя молитва родилась в сердце и вырвалась из уст святого Кирилла:
Господи, сохрани Твое верное стадо, верующих в Тебя, к которому причислил и меня, недостойного раба Твоего. Не допусти никому вернуться к безбожному язычеству, истреби триязычную ересь и умножь Церковь Твою Святую числом верующих. Объедини их в единодушии Твоей истинной веры, вдохни в их сердца Слово Твоего учения, чтобы всячески восхваляли и прославляли имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки!
Аминь.
Кирилл умер 14 февраля 869 года всего на сорок третьем году жизни.
Папа Адриан приказал похоронить его с великими почестями в церкви святого апостола Петра. А Мефодий просил отдать ему тело брата, чтобы увезти в монастырь на родину. Ссылался даже на слова матери, которая завещала так поступить. И уже положили тело в раку (гроб). Но римские священники привели такой довод, что Богу было так угодно, чтобы Кирилл, обойдя многие страны, пришёл к концу жизни именно в Рим и именно тут отдал свою душу Богу. Священники не хотели отдавать тело Кирилла.
Мефодий вынужден был согласиться.
Только просил захоронить не в церкви святого Петра, а в церкви святого Климента. Ведь это Кирилл принёс его мощи из Херсонеса в Рим. Так и сделали.
Кирилла похоронили по правую сторону алтаря в церкви святого Климента.
Блаженны изгнанные за правду
МЕФОДИЙ
Мефодия хорошо знали и в Паннонии, и в Моравии. Тамошние священники и князья просили Папу Римского, чтобы он направил Мефодия к ним. Папа согласился и благословил Мефодия ехать к славянам.
Но тогда Моравия воевала с Баварией, поэтому туда Мефодий не попал, занимался учительством в Паннонии. С радостью встречал старых знакомых, приобретал новых.
И опять постоянное сопротивление латинского духовенства. Кто такой Мефодий? — кричали латиняне. Ни патриарх, ни архиерей, а простой монах! Кто он такой, чтобы мы его слушали?
Паннонский князь Коцел понял, что нужен свой, славянский Владыка, архиерей славянских земель. Но для этого надо было создать славянскую церковную область, славянскую Церковь. Два десятка вельмож прибыли в Рим и просили учредить архиерейскую славянскую кафедру.
Кого возвести в сан архиерея, такого вопроса не стояло. Как кого? Конечно, Мефодия. В скором времени по всей Паннонии начались службы на славянском языке. Тут и Моравия, одержав победу над немецким королём, пригласила к себе епископа Мефодия. С восторгом встречали моравские жители любимого архипастыря.
Несмотря на высокую должность, Мефодий остался защитником правды и веры и, невзирая на положение некоторых правителей, смело обличал их. Например, он прямо высказал князю Святополку несогласие с его политикой. Тот, не стерпев обличения, схватил архипастыря и выдал Зальцбургскому архиепископу Адальвину, который ненавидел Мефодия.
Адальвин созвал собор епископов, пригласил короля Людовика и устроил суд над Мефодием.
— Кто дал тебе право учить в нашей церковной области? — стал допрашивать Адальвин.
— Если бы она была ваша, я сам бы обошёл её стороной.
Но на этой земле проповедовал первоверховный апостол Пётр.
— Зачем же вы попираете церковные каноны, препятствуете Божию учению? — смело продолжал Мефодий. — В вас говорит не стремление к истине, а зависть и жадность.
Святому стали угрожать, что искалечат его, лишат зрения. Король притворно заступился за святого, сказав с усмешкой:
— Довольно, не мучайте моего Мефодия. Видите, он вспотел, как у печи.
На эту усмешку Мефодий ответил:
Да, государь, как же и не вспотеть, если приходится спорить с невеждами.
Собор постановил: сослать Мефодия в Швабию, в монастырь епархии Германариха. Это было хуже тюрьмы. Мефодий тайно просил своих сторонников сообщить о произволе самочинного собора. Поскакал гонец, но по дороге его перехватили и убили.
Жатвы много, а делателей мало
НА СВОБОДЕ
Два года, целых два года продолжалось заточение Мефодия в швабском монастыре, Его келью, а лучше сказать, камеру, не отапливали. Никакого ни с кем общения, никаких книг. Морили голодом, издевались. Что ему оставалось? Горячо молиться Богу.
Сила Божия в немощи совершается — как- то Папа Римский всё-таки узнал, как поступили с епископом Мефодием. Папа (уже не Адриан, а Иоанн Восьмой) разгневался. Он потребовал немедленного освобождения Мефодия. Иначе он давал полномочия своему посланнику — папскому легату — наложить на немецкие церкви полный запрет богослужений.
А что это такое, Людовик и епископы очень хорошо понимали. Это подняло бы возмущение народа, а народного бунта они боялись больше всего.
Заскрипел ключ в замке, упал железный засов. Измученный, еле живой, но не сломленный духом вышел Мефодий на свободу. Он хотел немедленно ехать в Паннонию, на место служения, но по дороге узнал, что немецкий король запрещает Паннонскому князю принимать Мефодия.
Король прямо заявил: «Если будешь держать» Мефодия у себя, то не разделаться тебе с нами добром». Вот как боялись немцы влияния славянского просветителя. Но не испугался угроз моравский князь Святополк. Он с почётом встретил Мефодия и послал прошение в Рим, Папе Иоанну: «Так как прежде отцы наши от святого Петра крещение приняли, то дай нам Мефодия архиепископом и учителем».
Не хлебом одним будет жить человек
КОНЕЦ
Моравские жители во многом оставались язычниками. Не считали за грех нарушение нравственных устоев, верности в семейной жизни, не любили посты. Даже и сам князь не очень-то любил ходить в церковь. Но начинало ощущаться благотворное влияние святого архипастыря, его сподвижников на нравы народа.
Святополк воевал с соседними язычниками, но всё время терпел поражения. Архиепископ сказал ему: «Будь в праздник святого Петра вместе с воинами в храме на службе церковной, и победишь». Так и случилось.
Когда власть моравского князя была признана в чешских землях, святой Мефодий много проповедовал и у чехов. По преданию, именно он крестил Чешского князя Борисвоя и его супругу Людмилу, причисленную позднее к лику святых.
Но вновь вокруг святого плелись интриги. Святой героически переносил все поношения, смиренно говорил: «Ложь и клевета нам во спасение», — и не оправдывался и никому не хотел зла.
Он уже был далеко не молод, больше всего мечтал о монастыре, об уединении. Но вместе с тем, очень любил свою паству. Пришлось ехать в Византию, в Константнополь. Ехал с тяжёлым сердцем, а встретил такой радостный приём, что возликовал. Мало того, ему преподнесли списки его переводов богослужебных книг на славянский язык. Рассказали, что много таких списков ушло на север, в Русь.
Патриарх Фотий, уже постаревший, вспоминал друга своей юности Константина Философа, расспрашивал Мефодия о нём. Идти в монастырь не благословил: «Ты нужен славянской пастве».
Почётный эскорт сопровождал Владыку Мефодия до Моравской границы.
Главное утешение и душевную радость приносили святому труды по переводу Священного Писания.
При нём уже образовался круг молодых грамотных писцов, многие из которых впоследствии стали священниками.
Паннония, которая входила в епархию святого Мефодия, подверглась нападению язычников — угорского племени венгров.
Венгры-язычники наводили ужас на все придунайские страны. Славянские пленники рассказали венграм о своём святителе, о том, как они его почитают. Венгерский король потребовал, чтобы Мефодий прибыл к нему. Все отговаривали любимого Владыку, боялись за его жизнь.
— Слово Христа сеется в любую почву, на любом месте, — отвечал Мефодий.
И вот — свершилось: дикий, жестокий язычник слушает православного пастыря. Проникается духом кротости и милосердия. На прощание щедро одаривает и просит поминать его в молитвах.
На шестнадцать лет пережил старший брат младшего. Последний раз он вышел к народу в Вербное воскресенье 885 года
«Стерегите меня, дети мои, три дня». Через три дня, во вторник Стракстной седмицы, он почил на руках учеников.
Великий плач стоял по всей Моравии. И не только. Плакали и в Паннонии, и на Святой Руси. Ведь она помнила Братьев, когда они были в Херсонесе, на Кубани, в нынешнем дагестане, в устье Волги. Плакали в Болгарии. Место его захоронения неизвестно. Может быть, это была его последняя воля.
Почитание братьев на Руси началось с принятием христианства в 988 году. В древнейшем Остромировом Евангелии уже обозначено поминовение их как святых. В «Повести временных лет» летописца Нестора есть подробный рассказ о подвиге братьев, об их противостоянии латинскому обряду, об их борьбе за славянский язык.
В Софийском древнем киевском храме есть изображение святых Кирилла и Мефодия. Когда праздновалось Тысячелетие России (1862 г.), то во всех храмах была проведена торжественная служба, посвященная памяти святых Кирилла и Мефодия, «учителей словенских». Так они были названы и называются доныне.
Большевики подняли гонения на Православие и на богослужебный церковнославянский язык, пытались заменить кириллицу на латынь, заявляя, что «Русская азбука отчуждает от Запада и от Востока». Это было скорбное для России время.
День Славянской письменности и культуры пришёл к нам из Болгарии и впервые праздновался в Мурманске в 1986 году, потом в Вологде, Киеве, Минске, а в 1991 году стал государственным. Начинается празднование торжественной Патриаршей службой в Успенском соборе Кремля. Затем Крестный ход отправляется на Славянскую площадь — к памятнику святым братьям.
В этот день в школах, библиотеках, концертных залах, даже в детских садах дети воздают хвалу великому подвигу святых Кирилла и Мефодия. Они принесли нам азбуку, они научили писать, они перевели на наш язык Священное Писание.
